«Всё упирается в чувство справедливости»: что нужно для введения в России 4-дневной рабочей недели и как это работает за рубежом

Сокращение рабочей недели до четырех дней — один из самых обсуждаемых трендов в современном мире труда. В отличие от стран Европы и Азии, Россия пока лишь присматривается к этому формату, оценивая возможные последствия. С одной стороны, перспектива больше времени уделять семье, хобби и отдыху. С другой — риски для экономики и необходимость пересматривать подходы к организации труда. Какой путь выберет Россия и какие условия должны быть соблюдены, чтобы переход оказался успешным, — в материале NGS.RU.

Россияне с осторожным скепсисом отнеслись к идее внедрить четырехдневную рабочую неделю. В комментариях людей, опрошенных корреспондентом NGS.RU, прозвучали как заинтересованность в инициативе, так и серьезные опасения относительно ее практической реализации.

35-летний инженер-программист Дмитрий в принципе поддерживает идею, но видит в ней угрозу увеличения нагрузки. Он предположил, что объем задач останется прежним, а значит, рабочий график четырех дней станет гораздо интенсивнее, что неминуемо приведет к переработкам.

«Я бы, конечно, не отказался лишний день на велике по Обскому морю покататься, но я как представлю, что мои задачи никуда не денутся… Значит, эти четыре дня надо будет пахать как проклятый», — рассуждает житель Новосибирска.

Он также отметил, что за сокращением дней, вероятнее всего, последует и сокращение зарплаты.

«По опыту знаю, сначала вводят как эксперимент, а потом: „Ой, ребята, кризис, давайте на четырехдневку и на 20% меньше“. Так что я за, но только если это будет честно: 32 часа за те же деньги», — подчеркнул Дмитрий.

Со стороны работников сферы услуг оценки оказались еще более жесткими. Светлана, продавец-кассир, считает обсуждение четырехдневки преждевременным, указывая на более насущные экономические проблемы.

«Ага, мечтать не вредно. Я сразу два вопроса задам: а зарплата моя останется прежней? И моего работодателя кто заставлять будет нанимать дополнительных людей на тот день, когда я не буду работать? У нас и на пятидневке-то графики сбитые, выходные в неделе, а покупатели каждый день», — говорит Светлана.

Собеседница также сомневается, что потенциальный дополнительный выходной принесет ей реальный отдых, так как он неизбежно уйдет на домашние хлопоты.

Между тем концепция четырехдневной рабочей недели быстро превращается из смелой идеи в мировой тренд. Как отметил председатель комитета Госдумы по труду Ярослав Нилов, дискуссия активизировалась после выступления представителя правительства на конференции Международной организации труда в Женеве в 2019 году.

Одним из первооткрывателей стала Исландия, где в 2015–2019 годах провели масштабный эксперимент с участием 1% трудоспособного населения. Результаты оказались впечатляющими: производительность труда не упала, а в некоторых случаях выросла на 15%, при этом сотрудники отметили снижение стресса и улучшение баланса между работой и личной жизнью. Успех был настолько очевиден, что 86% работающего населения Исландии теперь имеет право на сокращенную неделю.

Вслед за Исландией эксперименты запустили другие страны. В Японии компания Microsoft провела месячный тест, в ходе которого продуктивность сотрудников выросла на 40%, а потребление электроэнергии сократилось на 23%.

В Великобритании 90% компаний, участвовавших в пилотном проекте, решили сохранить четырехдневку.

Даже в ОАЭ с 2022 года государственные служащие работают четыре с половиной дня в неделю. Эти примеры показывают, что сокращение рабочей недели уже не теоретический спор, а практика, которая меняет глобальный рынок труда.

Для России переход на четырехдневку связан с серьезными экономическими вызовами. Как отмечает Ярослав Нилов, никакой регуляторики, тем более жесткой, допускать нельзя: это может привести к очень серьезным негативным последствиям. Депутат при этом уверен, что переход страны на четырехдневку — это вопрос времени. Бизнесу, по его словам, это будет выгодно, так как снизятся расходы на аренду, услуги ЖКХ, содержание рабочего места и так далее.

«Рынок должен самостоятельно выработать механизм и сбалансироваться в этом направлении. Всё должно происходить синергетически и эволюционным путем. Никакого революционного пути быть не должно. Это опасно», — сказал Ярослав Нилов.

По мнению доцента кафедры финансового рынка и финансовых институтов НГУЭУ Эдуарда Коложвари, вопрос зависит от многих факторов и упирается в первую очередь в целесообразность: хотим ли мы добиться снижения фонда оплаты труда или повышения возможности восстановления сотрудников.

Сегодня в России дефицит работников, а не их избыток, что осложняет переход без потерь в производительности. Ключевое условие — рост эффективности труда, чтобы за четыре дня сотрудник выполнял тот же объем работы, что за пять. Тем не менее есть и оптимистичные сценарии. Как отмечает Эдуард Коложвари, более 50% российской экономики — это сфера услуг, и примерно половина из этих работ не требует постоянного присутствия на рабочем месте.

За счет оптимизации и дистанционной работы можно высвободить до 8 часов в неделю без ущерба для результата. Опыт других стран подтверждает: там, где внедрение было продуманным, макроэкономические показатели не страдали. Например, в Германии 73% компаний, участвовавших в эксперименте, решили сохранить четырехдневку, а некоторые даже зафиксировали рост выручки.

Для России критически важен гибкий подход, возможно, с переходом на почасовую оплату для отдельных категорий работников, говорит экономист.

Для сотрудников четырехдневная неделя — это прежде всего возможность лучше восстановить силы. Психолог Юлия Деревяга назвала это «мощнейшим инструментом профилактики выгорания и хронической усталости».

Три выходных подряд — это уже не просто перерыв, а мини-отпуск, который позволяет нервной системе перезагрузиться. Исследования подтверждают: в компаниях, перешедших на четырехдневку, уровень стресса сотрудников снижается на 7%, а удовлетворенность работой растет на 5%.

В Великобритании, например, 71% сотрудников отметили снижение эмоционального выгорания, а число больничных сократилось на 65%. Тем не менее Юлия Деревяга предупредила и о рисках: если работодатели просто сожмут пятидневные задачи в четыре дня, это приведет к обратному эффекту — хроническому цейтноту и росту тревожности.

Культура труда тоже играет роль: в России, где многие испытывают чувство вины за «недоработку», важно создать среду, где результат ценится выше отсиженных часов.

«В конечном счете всё упирается не в цифру 4 или 5, а в чувство контроля и справедливости. Если у человека появляется реальная возможность распоряжаться своим временем и он не живет в режиме постоянного цейтнота, его эмоциональное состояние неминуемо улучшится. Если же его просто вгонят в еще более жесткие рамки, станет только хуже», — уверена психолог.

Такого же мнения придерживается и Ярослав Нилов. Собеседник НГС при этом признаёт, что перевести абсолютно всех сотрудников на четырехдневку не удастся. Он подчеркнул, что на некоторых позициях и в некоторых отраслях это просто невозможно.

«Вот в этом балансе с понятными целями нужно двигаться дальше. Нужно стремиться, чтобы люди меньше работали, больше времени тратили на личную жизнь, увеличивали доход, и этот процесс устраивался в балансе и на принципах взаимного интереса работников и работодателей», — подытожил Ярослав Нилов.