«Заставляют врача отбывать повинность»: Алевтина Эверстова — о законопроекте, обязывающем выпускников медвузов работать

Заслуженный врач Якутии, главный врач поликлиники № 1 Якутска Алевтина Эверстова обратила внимание на недостатки федерального законопроекта, обязывающего выпускников медвузов отрабатывать три года в государственных больницах. Депутаты Госдумы приняли закон в первом чтении, но, по мнению Эверстовой, документ нужно доработать. В противном случае он может привести к обратному эффекту, и, как только закончится срок «обязанности», молодые врачи уйдут в частные клиники, а может, и вовсе из профессии. Об этом она рассказала корреспонденту 14.RU. Далее от первого лица.

Безусловно, закон вызван острой и понятной необходимостью — ликвидировать дефицит кадров в первичном звене здравоохранения. С этой точки зрения его цель благородна и актуальна. В поддержку закона можно привести несколько аргументов.

Во-первых, обучение в медицинском вузе, особенно на бюджетной основе, — это огромные деньги из кармана налогоплательщиков. Государство вкладывает в студента-медика, ожидая, что он будет работать на благо общества в государственной системе, которая остро в нем нуждается. Если выпускник сразу уходит в частный сектор, который не решает задач массового и социально значимого здравоохранения, получается перекос. Закон заставляет «вернуть долг».

Во-вторых, закон адресно закрывает кадровый дефицит. Привязка к конкретному региону, муниципальному образованию или учреждению по целевому набору — это не зло, а инструмент планирования. Регион, зная о своей нехватке, например, педиатров или терапевтов, целенаправленно «заказывает» специалиста и готов ждать его 6–8 лет. Это более эффективно, чем надеяться на случайное распределение.

В-третьих, три года — это достаточный срок, чтобы молодой врач «врос» в коллектив, привык к работе, получил бесценный клинический опыт и, возможно, решил остаться там и дальше, увидев перспективы.

В конце концов, закон предотвращает «утечку мозгов» из системы, создает барьер для мгновенного перетока деятельных выпускников в частные клиники, которые часто могут предложить более высокие зарплаты и комфортные условия с самого начала.

Но есть аргументы и против закона. Складывается впечатление, что закон спешит вылечить симптомы, а не причины болезни. Главная проблема государственной медицины не в амбициозных выпускниках, бегущих в частный сектор, а в условиях труда: колоссальная нагрузка, активный документооборот, не всегда самое современное оборудование, дефицит помощников врача, постоянная работа с надзорными органами. Закон заставляет врача быть в системе, но не мотивирует его там оставаться. Это может породить формальное отбывание повинности.

Молодой специалист, который мечтал о другой специализации или работе в научном центре, но вынужден три года отрабатывать в удаленной участковой больнице, может «перегореть». Мы можем получить не вовлеченного в профессию специалиста, а уставшего человека и врача, что в конечном счете скажется на качестве помощи пациентам.

Штрафы — это юридическая и финансовая кабала. Сумма, которую придется вернуть (а это несколько миллионов рублей), для большинства выпускников неподъемна. Это лишает их свободы выбора и может использоваться как инструмент давления со стороны работодателя. Выпускник может бояться жаловаться на неудовлетворительные условия, опасаясь штрафа и иных дисциплинарных взысканий.

Не стоит забывать и о проблеме с качеством целевого приема. Не секрет, что иногда «целевики» — это не самые сильные и мотивированные абитуриенты, а те, кто таким образом просто прошел по более низкому конкурсу. Если мы обяжем их работать, но не обеспечим качественной подготовки и поддержки на месте, пользы системе это принесет мало.

Сможет ли такой врач помочь восполнить дефицит? Да, но лишь отчасти и в краткосрочной перспективе: численность врачей в отдаленных и депрессивных регионах формально увеличится. Пустующие ставки будут закрыты. Но долгосрочный эффект под вопросом, потому что остается ключевой вопрос: что будет через эти три года? Если за три года не произойдет кардинального улучшения условий труда, материально-технической базы и уровня оплаты, мы получим массовый уход этих же специалистов, как только закончится срок их «обязанности». Они уйдут в частные клиники, в другие регионы или вообще из профессии.

Чтобы закон работал на благо, а не был просто репрессивной мерой, он должен быть неразрывно связан с другими мерами.

Во-первых, программа «Земский доктор» должна на постоянной основе увеличивать подъемные выплаты для молодых специалистов, приезжающих в села и малые города. Во-вторых, у врачей должна быть достойная зарплата и социальные гарантии. Это обеспечило бы им конкурентоспособный уровень дохода, особенно в первые годы работы.

Конечно же, нужно думать и о жилье. Решить квартирный вопрос через служебное жилье или льготную ипотеку тоже станет большим подспорьем для специалиста. А сами больницы, куда поедут работать выпускники, должны быть оснащены современным оборудованием, а врачей надо избавлять от излишней бюрократической нагрузки. Не лишним, а очень важным станет программа наставничества и непрерывного образования. Нужно создать систему поддержки молодых врачей, чтобы они могли профессионально расти и не чувствовать себя брошенными.

Делая вывод, могу сказать, что сам по себе закон правилен с точки зрения социальной справедливости и попытки немедленно решить острую проблему. Но он рискует оказаться малоэффективным и даже контрпродуктивным, если не будет частью масштабной, продуманной государственной программы по поддержке и мотивации медицинских кадров в государственном секторе. Заставить человека быть на месте — это полдела. Главное — создать ему такие условия, чтобы он хотел там остаться.