«Я пресекла его действия конем»: красотка на белом жеребце — о службе в полиции и о том, зачем укусила лошадь

Сибирячка Анна Попова руководит отрядом конной полиции. В подчинении у девушки 16 человек и 5 лошадей. Журналисты NGS.RU присоединились к необычному патрулю, вышли с ним в рейд и узнали, как работают четвероногие стражи порядка, сколько лет учатся и что делают, когда выходят на пенсию. Поговорили и о том, зачем полицейским ездить верхом и кого ловят такие кавалеристы. Проникновенная история о том, как человек и животное работают на равных.

— Папа, это... конь!

В голосе маленького, лет десяти, велосипедиста такой восторг, что, кажется, сильнее и не бывает. Папа тем временем снимает видеоролик про лошадей со всадниками. Рядом оказывается Анна Попова. Она привычно направляет своего белого красавца Памира чуть в сторону, позволяя велосипедистам проехать по утоптанной лесопарковой дороге, а конь пользуется случаем и срывает с дерева пучок листьев. Вскоре папы и след простыл, а мальчик оглядывается на необычный патруль до тех пор, пока не скрывается за поворотом.

В 2004 году Аня смотрела на конных полицейских, еще в серой форме, примерно такими же глазами. Ей было 14, подразделения только появлялись, девочка заинтересовалась ими и поняла, что те двое всадников, которых она видела, каждый день с лошадями. Не только ездят на них, но и кормят, ухаживают. И за это еще и платят!

— В тот момент я как раз занималась на ипподроме, изучала азы, общалась с лошадьми, и появилась мечта — служить в конной полиции. Я прямо влюбилась во всё это. Мама, конечно, была против: конный спорт травмоопасный, — говорит Анна. — Когда я закончила колледж и устроилась в полицию, она успокоилась, решила, что я завязала. То, что произошло дальше, стало для нее большим сюрпризом.

Анна узнала, что эксперимент с конными патрулями МВД не забросило, полицейская кавалерия существует и входит в структуру патрульно-постовой службы. Написала рапорт о переводе, и в 2012 году снова оказалась на коне. Сегодня она — командир подразделения и в патрули ходит реже, но любить четвероногих друзей и заботиться о них не перестала.

— Я обожаю всех лошадей. Такие сильные, красивые, грациозные животные. Но есть и любимчики, — она гладит Памира по шее и улыбается. — Он появился у нас в 2013 году, и это был самый строптивый конь. Ужасный характер, он совсем не воспринимал людей. Кидался, кусался, «вы что, я вас не знаю, не люблю, отойдите». Настоящая война шла. Но со временем мы его угомонили. Любовью и лаской, а также сахарком. Теперь это настоящий боевой конь, который пойдет и в огонь, и в воду. Главное — ему доверять.

Памир снова тянется к ветке, и девушке приходится перехватывать ее — иначе получишь по лицу. По словам Анны, рысак стал спокойнее еще и с возрастом, и почетное звание «самого вредного полицейского коня» перешло к его сослуживцу Дракону. Тот тоже обожает кусаться, причем делает это исподтишка, а из людей признает лишь пару человек. В том числе, разумеется, своего командира подразделения: Анна, как опытный психолог, нашла к нему подход.

— По Памиру хотя бы видно, когда он собирается тебя укусить, а у Дракоши стелс-режим: вот стоит спокойно, а потом — раз! — и снова спокойно стоит. К нему как ни подходи — с вкусняшками ли, погладить ли, — как его ни люби, всё равно я «вкуснее». Еще и скинуть попробует. Я его в один прекрасный день укусила.

Анна заливисто смеется и, кажется, она шутит, но через пару минут становится понятно, что услышанное — правда. Коварный Дракон цапнул девушку так сильно, что она ответила ему тем же:

— Я укусила его за нос, причем ощутимо: он глазенки выпучил. Хочешь понять лошадь, придется стать ею.

Урок оказался доходчивым: конь признал Анну главной (правда, любовь к пакостям не растерял) и на ипподроме частенько норовил устроить «танцы», то вставая свечкой, то весело подбрасывая зад вверх. Но, когда случайно сбросил хозяйку, заплакал — в прямом смысле слова, и потом уже относился к ней как к хрустальной вазе.

Строптивые лошади — слабость Анны. Чем больше потратила сил, чтобы обуздать вредного кусачего дикаря, тем ценнее (и приятнее!), когда он наконец превращается в чуткого и умного напарника, готового прийти на помощь и получающего от работы искреннее удовольствие. Лошади-полицейские, как и собаки, воспринимают патрули и тренировки к ним как игру. Старший прапорщик Попова с гордостью, вполне объяснимой, говорит, что еще не было лошади, которая не поддалась бы ей.

— Самый большой и неприятный стереотип о конной полиции — то, что мы бесполезны, — хмурится Анна. — Летом мы работаем в основном в парках, скверах, на пляже — там, где машина не проедет, а для пеших патрулей расстояния слишком большие. Кажется, что тут замечательная публика — вот велосипедисты едут, вот мамочка с ребенком гуляет… а если на нее какой-нибудь менее социальный элемент нападет?

Еще одни «профессиональные клиенты» конной полиции — закладчики, которых парки интересуют как место, где можно закопать или выкопать, а затем употребить внутрь что-нибудь горячо неодобряемое законом. Встречам с «принцами» и «принцессами» на белых конях они, естественно, не рады. Впрочем, вид всадника в форме в принципе не радует нарушителей.

— На пляже появился такой, — девушка надолго задумывается. — Асоциальный элемент. Напился и решил показать всем гениталии. Когда увидел нас, демонстрировать себя расхотелось, и он почему-то решил уплыть. Ну, я и пресекла его действия конем: лошадь-то побольше, там, где человеку по шею — ей максимум по пузико. Так что мы его просто обошли.

О том, какое наказание получил дебошир, Анна не помнит: достали пьяного из воды, передали автопатрулю на парковке и вернулись на службу. Зато свидетели вряд ли смогли забыть бесплатное шоу.

Кавалерия дежурит исключительно в красивых местах, а вот лошади предпочитают гулять по земле: асфальт тверже, и подкова резонирует при каждом ударе. Впрочем, рабочий день и у коней, и у всадников начинается не с прогулок.

— Кормление, уход — всё это трудоемко. Сильная физическая нагрузка. У нас всего 5 лошадей, но попробуй каждого напои: пьют далеко не одно ведерко — примерно три. Потом накорми. Затем уборка денников — тоже нелегкая задача, еще и дышать всем этим, — обстоятельно перечисляет Анна. — Когда к нам приходят люди и говорят, что хотят служить в конной полиции, мы всегда объясняем, что это тяжелая физическая работа.

Лошадь ест в день 6 килограммов овса и еще 7 — сена, а затем производит соответствующее количество ценного удобрения. Специальных уборщиков в полицейских конюшнях, разумеется, нет.

Зимой коней обтирают сеном, летом моют водой. А еще — вычесывают. Иногда весной это приходится делать дважды в день:

— Они же зимой обрастают, как мишки: отращивают вот такую шерсть и хороший подшерсток, — Анна разводит ладони, показывая длину: не меньше 10 сантиметров. — Потом линяют, всё это надо вычесывать.

Повышенная мохнатость — большое подспорье в работе: зимой лошадей иногда выводят в город. Конюшни нарочно не отапливаются: если там будет слишком тепло, осенней линьки не случится и животному придется безвылазно находиться в деннике. Но пик работы, естественно, летом.

— Патрулирование проходит с утра до вечера, но непрерывная служба — 4 часа. Потом необходим отдых в течение часа. Лошадь нужно привязать, полностью снять с нее все обмундирование, дать время попастись. Еду с собой не берем: смотрите, какая трава, при таком изобилии они на сено даже смотреть не станут.

Если на улице слишком жарко или холодно, график меняется: кавалеристы в патруле 3 часа, а на обогрев животных и их коллег-людей выделяют больше времени. Жеребцы замерзают уже в -15 градусов, меринам становится холодно в -20.

Заступают на службу лошади молодыми: от 2,5 до 8 лет, их выбирают опытные сотрудники полиции и ветеринар: скакуна осматривают полностью, от носа до хвоста. А потом, попав в подразделение, животное еще два года учится.

Конскому составу (по документам лошади проходят именно так) нужно не бояться ни ярких вспышек, ни громких звуков, ни тумана. И, если к кусачим врединам кавалеристы относятся с пониманием и даже нежностью, лягаться отучают сурово и навсегда. Иначе велик риск, что страшный удар копытом получит кто-нибудь, опрометчиво подошедший полюбоваться гордым животным слишком близко — только в парке я вижу таких с десяток.

— Предельный возраст службы — 16 лет, — говорит Анна. — Памиру 16, посмотрите на него: он в прекрасной форме, отлично чувствует себя, адекватно несет службу. Зачем его списывать?

Употребляя бюрократическое слово «списание», девушка не имеет в виду ничего дурного: иногда постаревший боевой конь переезжает в деревню, к своему всаднику — ребят оттуда в конной полиции немало. Но, даже от гипотетической мысли о том, что друга можно пустить на колбасу, опытная (17 лет в полиции) Анна непроизвольно кривится.

Полицейские по лошадям-пенсионерам скучают и, когда приезжают к ним в гости, те их узнают. А вот о том, вспоминают ли кони службу с нежностью, не знает никто.

— У нас есть лошадь Августина, которая прекрасно живет под Колыванью, держит табун из жеребят и вечно отвергает жеребцов: у нее там матриархат, — Анна хмыкает. — Она 99-го года [рождения]. Закрепленная за Августиной сотрудница тоже вышла на пенсию, ездит к ней. Лошадь ее узнает, подходит, но ездить на себе не разрешает: «Я старушка, я на пенсии. Вкусняшки привезла? Давай скорее их сюда, и можешь идти». И, если Августина не хочет, чтобы на ней ездили, никак ее не уговоришь.

В конном подразделении служат так же, как и в целом в полиции: 20 лет, — потом льготная пенсия. Но Анна почти уверена, что не уйдет, пока позволяют здоровье и силы, но в основном, конечно, из-за любви к лошадям.

Ранее мы рассказывали историю маникюрного мастера для коней. Он подковывает беговых лошадей так, что им не больно.