«Ненужные обществу»: как бывшие алкоголик и наркоман возвращают к жизни деревню-призрак (видео)

В 300 километрах от Тюмени в забытой деревне-призраке живут всего два человека. Просто так к ним не подобраться — дорог, ведущих к их поселению, нет. Кругом лес и дикие животные. О том, что когда-то в деревне кипела жизнь, напоминают лишь два ветхих здания. Сейчас там ни души, во время нашего визита всё завалило снегом. А когда-то здесь были улицы, которые построили еще в царские времена. И на их фоне сильно выделяется двухэтажный коттедж с банькой во дворе и красивой деревянной церквушкой на окраине. Здесь и поселились герои нашего материала. Их истории своеобразны: оба мужчины с поломанной жизнью. Один около 20 лет провел за решеткой, второй много лет страдал от наркозависимости. В вымершей деревне они проходят реабилитацию — избавляются от вредных привычек, трудятся, молятся, учатся понимать себя и других.

Наши коллеги из 72.RU приехали в курганскую деревню и своими глазами увидели, что здесь происходит, как живет и возрождается крошечное поселение с богатой историей.

Около четырех часов в дороге, и мы на месте — в Андреевской слободе. Так называется реабилитационный центр, который основал известный тюменский благотворитель Андрей Якунин. Это он спасает бездомных и других людей, попавших, казалось бы, в безвыходную ситуацию. Он сам прошел непростой путь, а потому и относится к таким людям по-особенному. Деревню, где помогают людям с зависимостью, мы не называем по просьбе самого Андрея Якунина. Лечебная программа, которую проходят бывшие тюменские наркоманы и алкоголики, предполагает полную отрешенность от мира. В этой деревне нет соблазнов и людей, сманивающих вернуться к прежней жизни.

— Я 20 лет занимаюсь темой помощи бездомным, освободившимся из мест лишения свободы, людям с алкогольной или наркотической зависимостью. И долгое время хотел, чтобы у нас [с коллегами] было место, где бы мы могли в отрыве от привычной социальной среды организовать помощь людям — и духовную, и психологическую, и социальную. И чтобы люди, прошедшие реабилитацию, смогли остаться здесь жить. Особенно те, у кого нет своего жилья и в будущем не предвидится. Здесь, в нескольких сотнях километров от Тюмени, и появилось такое место. Мы его назвали «Андреевская слобода». В честь Андрея Первозванного, который пришел в свое время на Русь и установил крест. Мы хотим, чтобы он помогал нам здесь духовно, — рассказал нам Андрей Якунин.

В ближайшем будущем в этой вымершей деревушке он планирует завести домашнее хозяйство — овец с лошадьми. Это нужно, чтобы организовать небольшое производство и дать людям работу.

— Хотим, чтобы был такой взаимообмен. Чтобы столкнувшиеся с тяжелой ситуацией или те, к кому относились раньше как к тунеядцам, ненужным обществу, бесперспективным и так далее, показали, что можно не только измениться, но и приносить пользу. Чтобы общество всё же повернулось к таким людям лицом, — продолжил Якунин.

К ненужным обществу людям относят всех, кто вернулся на «гражданку» с зоны, бесперебойно пьет или страдает от наркотической зависимости. Зачастую у них нет ни семьи, ни работы, ни крыши над головой. От таких обычно все отворачиваются. Многие бездомные привыкли к такому отношению и даже не стараются что-то изменить. Но есть и те, кто пробует вернуться к нормальной жизни. Второй шанс себе дал и Сергей.

Сергей попал в места лишения свободы, когда ему было всего 19 лет. Вышел — когда ему стукнуло 37. За решеткой он взрослел и воспитывался «по-зоновским» понятиям. Оказавшись на свободе, ему было тяжело привыкнуть к нормальной жизни. Тюрьма оставила слишком большой след. А потому Сергей полжизни нигде не мог найти себе места — работал стихийно, где придется, серьезные отношения с женщинами не складывались (слишком уж он груб). Сейчас ему 64 года. Семьи у него нет, детей и тем более внуков — тоже.

— Меня посадили за вооруженный государственный разбой (статья 91 РСФСР. — Прим. ред.), потом судили за убийство уже в лагере. Потому я 18 лет без выхода и просидел. Все эти годы взрослел, старел и смотрел на молодых, которые попадали к нам на три–пять лет, потом освобождались и снова возвращались. А я всё сижу. И думаю — вот лось. Я не понимал и спрашивал: «Вас что сюда тянет? На хозяина работать бесплатно?» Когда я освободился, мне было 37 лет. Я оказался в совсем другой стране. Деньги другие, ценности — всё другое! И куда идти? Государству я не нужен с моим стажем, с моим прошлым. Я выживал как мог. Но слава богу, с 1993 года я больше не попадаю в тюрьму. И это при всех моих сложностях в жизни — мне приходилось и голодать. Но в тюрьму не хотел больше. У меня история такая, что я не валялся где-то на улицах, не скитался по подвалам.

Несколько лет проездил со строительной бригадой — делал храмы. Я учился работать, потому что в жизни этого никогда не делал. Даже в лагере умудрялся не работать. Если бы я там работал, то сдох бы, — рассказал Сергей.

— Если что-то не получалось — кидали с работой или еще какие-то проблемы возникали — я вставал на лыжи и... поехал. Просто приезжал в любой город, где меня никто не ждет. Где нет никого из знакомых. Где я никому на фиг не нужен. И я начинал опять что-то строить, делать. А потом рушил эту стену. Я не жил, а выживал, — с грустью сказал Сергей. — У меня был брак. Как раз в Тюмени. Это был официальный брак, который продлился три года — с 2000-го по 2003-й. Но я, видимо, тогда еще не был к нему готов. Вы представляете, я две трети жизни прожил так: шныря позвал, дал ему пачку чая и сказал, чтоб он постирал мои вещи и так далее. У меня уже было всё запрограммировано. Я привык к бараку, где было 200 человек, двухъярусные койки... А тут жена попросила полку прибить. Я не привык, не мог. Не понимал, — добавил Сергей.

В центр «Милосердие», он попал после монастыря, куда пришел за советом. После очередной неудачи Сергей не знал, куда податься, где найти работу, как жить дальше. Оказавшись в приюте среди десятков бездомных, он ужаснулся. То время он вспоминает, как страшный сон:

— Жил в палатке две недели сначала, потом меня отправили к ним в корпус. И там я вздрогнул. Представьте себе зомби — больше 100 человек, кто-то безногий, кто-то без рук, запившиеся, которые уже двигаться не могут. У меня от увиденного заколосилась голова. Я подумал, что надо куда-то валить. И тут мне предложили реабилитацию здесь. Я решил, что всё равно ничего не теряю. Нас тут не приковывают, если захочу, то уйду. Были, конечно, требования — ходить в храм, например.

Сергею 45 лет. В плохую компанию он попал еще в школе, поэтому практически не учился. Свою первую книгу он начал читать только здесь — в реабилитационном центре. Выбрал «Несвятые святые» митрополита Тихона. Сергей похвастался нам — он прочитал уже чуть больше 300 страниц. А дальше, усевшись на кровать, стал рассказывать о себе.

Его история похожа на миллионы других. В 13 лет он из любопытства попробовал легкие наркотики. Говорит, подсадили друзья, которые были в разы старше. Однажды его мама, зайдя к сыну в комнату, случайно нашла его тайник, где хранился крупный запас наркотического вещества. Разгорелся скандал, который только отдалил трудного подростка от родителей. Сергей продолжал употреблять. Сначала втайне, потом открыто. А со временем и перешел на более тяжелые наркотики. Шли годы, а его зависимость становилась сильнее.

— В 18 лет я уже был подсажен на серьезный наркотик. Сам пришел к знакомым, которые употребляли, и попросил. Еще в моей жизни был алкоголь, но это так... Где-то того употребил, где-то другого. Дома уже не жил. Семья меня не видела. Конечно, я понимал, что наркотики — зло. Я пытался бросить их. Уезжал в другие города. Но хватало меня только на пару месяцев, потом начиналось всё заново. При желании, как говорится, хоть где и хоть что можно найти, даже если нет денег, — рассказал Сергей. — Семья моя уже не пыталась бороться со мной. Девушка, с которой я сожительствовал, не сразу узнала о моей проблеме. Но со временем стала замечать, что со мной что-то происходит. Однажды я привез ее в магазин, а сам остался в машине. Увидел друга, узнал, что он употребил на какой-то вечеринке и ему было очень весело. И сам загорелся желанием. Отвез девушку домой, а сам поехал к тому другу. Ей, конечно, ничего не сказал. Я не знаю, как объяснить, что происходило со мной. Я не мог справиться со своими чувствами. Они были неконтролируемые.

Сергей, как и многие зависимые, до последнего думал, что способен справиться с пагубной привычкой самостоятельно. Но вновь и вновь срывался. В 2015 году он остался без документов. Их у него вытащили, пока он спал пьяный. Так несколько лет Сергей и жил без паспорта.

— А зачем мне паспорт нужен был? Работал неофициально, занимался в Тобольске ремонтом под ключ. Это потом ко мне пришло осознание, что документы всё же нужны. И как раз одна православная женщина мне дала визитку центра «Милосердие». Я пришел сюда, Андрей Александрович, директор центра, поговорил со мной, узнал мою историю. Документы в итоге мне сделали, но предложили реабилитацию. Это был 2018 год. Но тогда у меня была еще надежда на себя. В итоге опять уехал на заработки, получал деньги, возвращался в Тюмень, употреблял. И ехал обратно. Когда понял, что наркотик рушит мою жизнь, обратился снова к Андрею Александровичу. И так я оказался здесь, — рассказал Сергей.

Сергей тоже «12-шаговый» — этот термин тут применяется ко всем, кто проходит реабилитацию. Из человека, который не умел даже читать, он дорос до «старшего брата». Это своего рода наставник в центре. Его задача — своим примером вдохновлять остальных подопечных. Но его лечение еще продолжается.

Жизнь вдали от цивилизации

Как же проходят будни этих людей вдали от общества, соблазнов и городской жизни? У людей, попавших на реабилитацию, нет возможности общаться с кем-то извне. Полная изоляция. Им разрешен лишь один звонок в неделю — и то при условии, если есть какой-то экстренный повод (или если человек заранее позаботился об этом и написал что-то вроде заявления). Для родных подопечных такой же порядок. Сначала они связываются с сотрудником центра, говорят, почему хотят поговорить с «пациентом», и только потом принимается решение. Могут и не дать созвониться. О таких жестких условиях предупреждают заранее. Это нужно, чтобы оградить человека от проблем извне и помочь для начала поскорее разобраться в себе. К тому же, уверяют в центре, семья может помешать лечению человека, спровоцировать рецидив. Как? Чаще всего, рассказывает Андрей Якунин, родственники жалеют своих близких, они не могут видеть их страдания — потому позволяют им сорваться. Но такие поблажки делают только хуже — человек не избавляется от зависимости. А наркоманы или алкоголики, как правило, после долгого перерыва начинают употреблять в больших дозах. И закончиться всё может летальным исходом. Но вернемся к будням в центре.

Порядок тут во всем. Даже дни подопечных Якунина расписаны буквально по минутам. Сначала ранний подъем (будильник звенит в 06:30), потом утренняя молитва, завтрак, группа (идут занятия), послушания (то же самое, что и труд — мужчины выполняют распоряжения наставника), перерывы на еду, опять занятия и послушания, вечерняя молитва. Свободное время только вечером — после 20:00. В эти часы подопечные могут играть в нарды, гулять во дворе или, например, смотреть фильмы. Интересно, что далеко не всё кино здесь позволено, жестокие и бессмысленные фильмы исключены. А телепрограммы и вовсе под запретом.

В реабилитационном центре учат соблюдать границы другого человека. Люди привыкают к мысли, что под этой крышей собрались только «больные». Обижаться на них нельзя. Им нужно помочь.

— Программа учит нас тому, что все мы здесь больные, мол, не надо обращать внимание, если тебе кто-то сказал что-то не так. Но если тебя это зацепило, то скажи сразу. Человек, например, обзовет меня, а я ему: «Опачки, стой. Давай ты так больше не делай». Нас учат соблюдать чужие границы, разбираться в себе или с окружающими, — рассказал Сергей.

Разбираться тут учат не только в конфликтных ситуациях, но и со своими чувствами. Все подопечные ведут дневники, в которых описывают эмоции. Причем начинать нужно с самого утра. Поэтому после будильника и процедур в ванной все берут тетради и начинают писать. Пролистав один из дневников, мы выяснили, что испытывают подопечные, живя здесь.

Публикуем отрывок записи из дневника, в котором мужчина описывает свои чувства:

— Утро — спокойствие, сонливость, зевота. Встал, оделся, заправил постель. Подошел к окну, думал, как на улице сегодня с погодой. Молитва. Чувствую — размышление, нужность и предвкушение. Читал молитву, думал о своем произношении слов. Завтрак. Ел, смотрел в окно, думал, чем заняться на послушании. На группе зачитывал ежедневник. Чувствую — спокойствие, размышление, предвкушение. Думал по теме высказывания «Обучение никогда не заканчивается». Обед. Ел суп и думал о лекции Ильи Т. Событие — диван (его надо затащить в дом). Чувствую — размышление, предвкушение, напряжение. Выдирал скобы, думал о своем задании.

Ведение дневника — одно из условий лечения. Так проще потом отследить состояние и прогресс «пациента». Программа реабилитации состоит из 12 сложнейших шагов. Каждый этап может длиться месяцами. В чем же они заключаются?

1. Признание проблемы. Это самое сложное, как признались наши герои. Не все могут осознать свою слабость.

2. Понимание важности получения помощи извне. Зависимый человек должен осознать, что его сил недостаточно, чтобы справиться с соблазном.
   

3. Найти значимую для себя высшую силу и перепоручить ей заботу о своей жизни.
   

4. Глубокое внутреннее переосмысление и психоанализ. На этом этапе начинается проработка проблемы. Здесь необходимо взглянуть внутрь себя, оценить свое «содержимое», понять, в чем состояли ошибки в делах и мыслях.
   

5. Поделиться проблемами. На этом этапе человеку надо провести переоценку своей личности, понять, куда двигаться дальше.
   

6. Подготовка к избавлению от негатива. Именно тут происходит консолидация физических и эмоциональных сил с целью направить их на восстановления личности.
   

7. Обращение к Богу с просьбой об избавлении от недостатков, мешающих счастливой и полноценной жизни.
   

8. Подготовка списка людей, на которых оказывали негативное влияние.
   

9. Искупление вины. На этом этапе зависимому человеку предлагается возможность возместить вред и искупить свою провинность перед другими людьми.
   

10. Пристальное наблюдение за собой. Человеку необходимо следить за мыслями и действиями.
    

11. Усиление контакта с Богом. Молитва и/или медитация должны стать частью повседневной жизни.
    

12. Полное духовное пробуждение и распространение полученных знаний.
    

— Принцип программы реабилитации состоит из трех составляющих — честность, готовность, непринужденность. Самое сложное для подопечных — это, конечно, честность. Научиться не лукавить нельзя за месяц или два. Это процесс всей жизни. Но у нас на практике это происходит. У нас групповая терапия, ребята находятся вместе круглосуточно. Для чего прописываются дневники и делаются другие письменные работы? Чтобы видеть себя, анализировать себя. А на группах получают обратную связь — так ли это на самом деле. То есть если кто-то слукавит, понапишет про себя, то другой это заметит и непременно скажет. Это не значит, что мы как-то накажем человека за ложь. Просто это повод для размышления совравшему, — объяснил Павел.

Мужчина тоже не называет свою фамилию. Он работает в центре консультантом. Это тоже что-то вроде наставника, только самого главного. Он раздает распоряжения, следит за дисциплиной и выполнением заданий по реабилитации. Но между ним и его подчиненными нет неравенства. Они общаются, как товарищи. Он им рассказывает о своем непростом жизненном пути и выслушивает их проблемы. Мужчина заезжий, постоянно в центре он не живет.

— Люди, столкнувшиеся с какой-то зависимостью, пренебрежительно и с недоверием относятся к тем, кто раздает советы «по книжкам». Когда человек знает, что его товарищ, наставник или еще кто-либо тоже прошел через нечто похожее и смог справиться, то он начинает прислушиваться. Лечение проходит продуктивно. Потому что человек понимает, что это не просто слова. Это опыт, — продолжил он.

Во времени эта программа не ограничена, но в среднем «12 шагов» рассчитаны на полгода. Все эти месяцы люди работают над собой, живут по строгому графику, трудятся и готовятся к следующему этапу — новой жизни. После лечения возвращаются в город. А те, кому совсем некуда пойти, останутся возрождать деревню.

— Многие не верят, что человек может измениться, особенно тот, кто прожил больше 10 лет на улице и вел нетрезвый образ жизни. Но наш опыт показывает, что даже такой человек может социализироваться. Надо только создать ему условия, оказать помощь, правильно направить. Мы помогли такому человеку. Он уже шесть лет живет трезво, снимает квартиру. И никто не скажет, что когда-то он жил на улице. Поэтому такие результаты укрепляют меня в решимости продолжать эту работу. Даже несмотря на те временные трудности, которые возникают. Я имею ввиду эти прокурорские проверки, — рассказал Андрей Якунин.

Но попасть сюда тоже непросто. Человек, как выражается Андрей Якунин, должен «созреть».

— У нас есть такой опыт, когда люди не были готовы к изменениям. А уже потом созревали и включались в процесс. Любому человеку тяжело, они попадают в непривычный ритм жизни, раньше они были сами себе предоставлены и делали, что хотели. А здесь нужно жить по часам, чтобы научиться ценить время, это принципиальный момент. Потому что его и так уже много потеряно в жизни, — добавил Андрей Якунин.

Он строит грандиозные планы: в Андреевской слободе хотят завести хозяйство и запустить небольшое производство. Возможно, даже валенки валять будут.

Что касается «пациентов», то они пока сами не знают, как сложится их жизнь. И смогут ли они устоять перед соблазнами и не вернуться к привычкам.

Мы показали программу Виктору Ханыкову, психиатру-наркологу высшей категории с 42-летним стажем. Вот что он думает про реабилитацию в Андреевской слободе:

— Эта программа реабилитации почти полностью совпадает со всемирно известной программой «12 шагов», по которой с 40-х годов XX века на Западе в основном проходит помощь зависимым. Здесь есть некое сужение по финальным шагам — в оригинальной версии говорится про налаживание социальных связей и контактов. Скорее всего, это миновали, потому что люди находятся в изоляции, о расширении социальных контактов речи нет. Мне эта программа во многом нравится — она в себе содержит ряд пунктов, которые было бы неплохо и людям без всякой зависимости пройти — начиная с пятого пункта. Что хорошо — это не сектантская программа, — комментирует специалист. — Насчет изоляции и удаления. Тут всё зависит от того, насколько люди далеко в своих зависимостях ушли от реального мира, насколько их жизнь достигла дна. Если в итоге они обретут радость, удовлетворение от такой жизни — не в ущерб радости и смыслам, жизни другим, то в этом есть перспектива. Любая методика, которая помогает этого достичь, будет оправданна. С таким бэкграундом всё это осуществлять в обычной жизни им было бы сложно — с прежними контактами, дружками и даже телефонными связями.

Программа «12 шагов» в конечном счете подменяет зависимости от деструктивных вещей зависимостью конструктивной — от группы и высшей силы, на которую человек в дальнейшем должен всю жизнь уповать. Ты должен теперь быть привязан к этой системе и сохранять связи с группой. И всю жизнь помнить, что ты не такой, как все, несешь крест прежней зависимости. Ты должен некоторые вещи из своей жизни убирать. Я как специалист не считаю, что это универсально для всех, что бывших алкоголиков и наркоманов не бывает. Очень даже бывает. Это мнение выгодно бывшим алкоголикам и наркоманам — чтобы оправдывать свои срывы. А кроме того, оно выгодно недобросовестным докторам, для того чтобы привязывать к себе человека. Но человек может настолько отрешиться от своей жизни, что никогда больше к этой жизни не прислонится. Он живет, не вспоминая о своем прошлом, оно не должно висеть вечным крестом. По крайней мере, на каждом из тех, кто этот путь пройдет. Я знаю таких людей — без привязки к группам и высшим силам.

Считаю, что в системе «12 шагов» все-таки принижается роль человека. Но мы часто говорим своим пациентам обратное: что во всей этой борьбе ты — главный боец. Ты одержишь победу или не одержишь ее. А высшая сила или группа — если ты хочешь обращаться к ним, это те, кто поможет тебе одержать победу. В этой программе акцент на том, что ты бессилен, должен признать бессилие, положиться целиком на группу и развиваться только благодаря этому. Мы все-таки считаем, что внутренние ресурсы здесь тоже нужно подчеркивать, задействовать. Другое дело, что у кого-то их действительно совсем мало, и тогда подобная постановка вопроса — оправданна и перспективна.

Ранее мы уже рассказывали про людей с непростыми судьбами. Например, про безногого Виктора Пинигина. Его похитили из приюта лжеродственники, а потом увезли в другой город и заставили попрошайничать.

Другие постояльцы годами живут в приюте и пытаются доказать государству свое существование. Кто-то из них жил в рабстве, а кто-то даже воевал во Вьетнаме.